Распечатка диктофонной записи инцидента возле ворот ДИПИ. г.Орск, пос. Новая Биофабрика(Начало записи - 11 мая, 11 часов местного времени. Окончание записи - 12 часов 35 минут местного времени)
Охранник: - Вот начальство будет, будете тогда с ним записывать.
Дюндин: - Сумку мою оставь...
Охранник: - Вот она, я вам даю в руки, зачем она мне нужна? Просто выйдите за ворота и всё.
(пауза, примерно пять минут. Диктофон включается когда из ворот выходят мужчина и женщина)
Дюндин, обращаясь к мужчине: - Извините, можно с Вами поговорить? Минуточку. Вы сегодня в гостях были здесь?
Мужчина: - Ага.
Дюндин: - У кого, если не секрет?
Мужчина: - У ребят. Пети Воронова.
Дюндин: - - А сам где живешь?
Мужчина: - В Оренбурге
Дюндин: - Специально приезжали?
Мужчина: - Да
Дюндин: - Я журналист, поэтому интересуюсь. (Обращаясь к женщине:) А Вы, скажите, где Вы живёте.
Мужчина: - Тоже
Дюндин: - С Оренбурга приезжали, да?
Женщина: - Да.
Дюндин: - Вас свободно сюда пропустили? Ничего не говорили?
Женщина: - Нет , ничего...
Дюндин: - Всё, спасибо.
Мимо, на территорию ДИПИ проходит Репин Анатолий Григорьевич, киномеханик.
От здания интерната подходят две женщины, по всей видимости, работницы ДИПИ. Одна, постарше, в цветастом платье (Сарапулова Г.С.), другая помладше, в медицинском халате салатного цвета. Разговор идет через решетку ворот.
Дюндин: - Добрый день!
Сарапулова: - Здравствуйте.
Дюндин: - Я смотрю, Вы, начальство? Да?
Сарапулова: - Да мы начальство.
Дюндин: - Я журналист «Орского вестника» Дюндин Вячеслав. Вот моё удостоверение. Хотел
бы спросить, на каком основании меня не пропускают? Вот моё удостоверение, можете подойти поближе, я не обманываю. Мне сказали, что карантин у вас.Сарапулова: - Да.
Дюндин: - Почему карантин такой избирательный? Для одних - карантин, для других - не карантин?
Сарапулова: - Для кого не карантин?
Дюндин: - Ну вот... У Вас с первого февраля уже карантин? Да? Здесь уже не один ...
Сарапулова: - Ну вы знаете, я в этом деле... Я главный бухгалтер.
Дюндин: - Главный бухгалтер? Вы сегодня старший по учреждению, да?
Сарапулова: - Да.
Дюндин: - Ну, а фамилия есть у Вас? Скажите фамилию...
Охранник: А зачем Вам фамилия?
Сарапулова: Зачем Вам фамилия?
Дюндин: (обращаясь к охраннику): Так, Вы, Вы отойдите, пожалуйста, не мешайте разговаривать мне с человеком. Я Вас прошу закрыть дверь с той стороны.
Сарапулова: - А что Вы ругаетесь, он исполняет свои обязанности!
Дюндин: - Пусть выполняет, я что нарушаю что-нибудь?
Сарапулова: - А зачем Вы так грубите?
Дюндин: - Он мешает мне разговаривать с Вами. Скажите Вашу фамилию. Вы, главный бухгалтер. Скажите Вашу фамилию...
Сарапулова: - Зачем Вам моя фамилия?
Дюндин: - Ну, я буду ссылаться на Вас.
Сарапулова: - Приходите, пожалуйста, 13 числа и ради Бога, разговаривайте.
Дюндин: - А что, до тринадцатого, что?
Сарапулова: - Пусть директор...
Дюндин:(обращаясь к другой женщине): - А вы кто?
Молодая: - Не скажу...
Дюндин: - Ну Вы должность хотя бы назовите.
Сарапулова: - Медсестра.
Дюндин: - Медсестра просто? Не старшая?
Сарапулова: - Просто медсестра. Ей дали приказ, она исполняет.
Дюндин: - Какой приказ? Я по- моему, ничего не спрашивал. Чего она исполняет?
Сарапулова: - Карантин, чего. [неразборчиво] Это учреждение закрытое.
Дюндин: - Но почему только сейчас отсюда вышли два человека? С Оренбурга.
Сарапулова: - Почему? Я же говорю Вам, приходите тринадцатого, разговаривайте.
Дюндин: - Про карантин только Асланов может рассказать, да? Почему карантин такой
избирательный?Сарапулова: - Вам же это всё объясняли. Вы сказали, что всё поняли.
Дюндин: - Я не понимаю, почему одних корреспондентов сюда пропускают, а других - нет?
Сарапулова: - Каких корреспондентов?
Дюндин: - У вас здесь их десяток уже побывал за время карантина.
Охранник: - Это на девятое мая приезжали.
Дюндин: - А что на девятое мая карантин отменяли?
Охранник: - Вы бы приехали на девятое мая, прописали бы что День Победы и всё.
Дюндин: - А девятого мая что, карантин не касается?
Сарапулова: - Будет директор, будете разговаривать, меня не уполномачивали.
Дюндин: - Вас не уполномачивали никого пропускать, не уполномачивали назвать свою фамилию, Вас что, не уполномачивали вообще ничего?
Сарапулова: - Вы что пришли ругаться со мной?
Дюндин: - Нет я хотел узнать у Вас, в чём дело, почему меня не пропускают сюда?
Женщины уходят
(пауза)
диктофон включается.
Говорит охранник. Он говорил по телефону, кажется с Аслановым.Голос проживающего пожилого мужчины:
- У него мандат есть? Корреспондент или журналист?Дюндин: - Да я его предъявил...
Охранник: - Да что мандат? Мандат я могу сейчас напечатать на ксероксе любом.
Дюндин: - Я показываю всем своё удостоверение (протягивает в открытом виде через прутья ворот).
Охранник: - Вот встаньте возле того дома
Дюндин: - Вон там вот дежурьте, на этом на...
Охранник: Вы мне мешаете ворота открывать, Вы понимаете?
Дюндин: Я отхожу...
Охранник: Ну где Вы отходите? Вот сейчас стукну, Вас, потом скажете, сторож Вас побил.
Дюндин: Когда будут открываться, я отойду.
Со стороны посёлка подходит женщина с палочкой. Идёт с трудом, у нее одышка.
Дюндин: - Скажите пожалуйста, мать, Вы здесь живёте, да?- Да.
Дюндин: И давно вы живёте здесь?
- Здесь давно.
Дюндин: Вас сегодня пропустили?
- По пропуску
Голос от ворот: Зайди сюда.
Женщина зовущему: Ты мне не указывай!
Мне: Дают пропуск. На базар кому, в магазин.
Дюндин: Если кто сильно нуждается, то можно, да? Я корреспондент с «Орского вестника». Меня не пропускают туда, поэтому я разговариваю с людьми здесь.
- Да, правду нельзя говорить.
Дюндин: - Ну, чувствуется, люди говорят, как в тюрьме здесь, вот видите. Закрыли, даже журналиста отгоняют подальше.
- Не только в тюрьме. Меня директор оскорбил - сказал, что я не заработала, что я плохо работала. А я отработала пенсию... и он нам плюнул... ни черта не заработали.
Дюндин: - Кто, Асланов?
- Да, Асланов.
Охранник: - Всё, наслушались?
Дюндин: - Да
Охранник: - Ну пойдёмте... (обхватывает Дюндина руками и тащит от ворот. Слышна возня.)
Дюндин: - Убери руки..
Охранник: - Оборзел?
Дюндин: - Я не оборзел. Спокойно ...
Охранник: - Еще раз к воротам подойдешь, на хуй - уебу...
Дюндин: - Я сейчас подойду к воротам...
Охранник: - Подойди только!
Слышен голос женщины: Ты вот здесь охраняй, а там он как хочет...
Охранник: - (обращаясь к женщине) Иди отсюда бабуля...
Женщина: - А ты мне никто, не жандарм.
Охранник: - Я у вас не жандарм... (Слышен звук закрываемых ворот).
Дюндин: - Ну что, может вызовешь милицию?
Охранник: - Идите и вызывайте если вам надо. Я пока справляюсь.
Дюндин: - По моему тебе надо.
Охранник: - Мне не надо. Если надо, вон (кивает на посёлок) брата свистну. (Пауза) Ну вот этот одноногий. Он валяется, дочь мою пугает. Я мочой, аммиаком его дышу. Почему? Он сейчас чушь Вам всякую несёт.
Дюндин: Он больной человек, а ты здоровый.
Охранник: Где он больной? Из-за этого он может у меня срать и ссать в подъезде? И дочь мою пугать? Она днём не может выйти на улице погулять.
Дюндин: Сопровождай, значит. Чтобы не пугали.
Охранник: Гараж охраняй, сарай охраняй, машину охраняй?
Дюндин: Всё охранять нужно. Ты ещё и Дом-интернат охраняешь. Значит твоя работа такая. Если тебе нравится, то... Работу любишь значит свою... Ну вот видишь, говоришь, алкоголик, а он умнее тебя.
Охранник: Ну, что Вы сюда приезжаете? Почему к Вам не приехать, где-нибудь на нейтральной стороне. Ну встретьтесь там, хоть...
Дюндин: Я хочу посмотреть здесь как они... Я имею на это право. Как они здесь живут.
Охранник: Ну бумажку возьмите, заходите, хоть всё посмотрите. Нет у Вас бумажки - не имеете права, всё.
Дюндин: Ну возьму я бумажку...
Охранник: Ну и всё, а что сейчас стоите?
Дюндин: Ну, а сегодня я буду стоять здесь.
Охранник: Да никакую Вы бумажку не возьмёте, Вы с зимы обещаете всё, бумажку взять и...
Дюндин: Так у вас тут карантин с зимы.
Охранник: Ну Вы же там судитесь, хотите, езжайте и
Дюндин: Вот я и сужусь.
Охранник: Ну идите и судитесь. И не надо сюда приходить.
Дюндин: И ещё будем судиться, пока не отменят карантин.
Охранник: Вот как отсудитесь...
Дюндин: Я буду стоять здесь.
Охранник: Не будете Вы здесь стоять. (Пауза) Вон ещё один алкоголик.
Дюндин: Все алкоголики - люди прежде всего. Алкоголизм - это болезнь. А вы этого не понимаете.
Охранник: Нет, ну почему он должен у меня в подъезде валяться? Ну вот ко мне мужик пришёл зимой, морду мне хотел набить за то, что я его выпустил, а он там нажрался, и обоссался, дети мимо него ходят...
Дюндин: Ну это Вы рассказывать сказки можете бабушке какой-нибудь.
Охранник: Я могу сейчас пойти к нему домой и Вы с ним поговорите. Хотите? Да в любой подъезд зайдите спросите!
Дюндин: Я вот пришел с людьми поговорить, с инвалидами.
Охранник: Там (показывает на посёлок) тоже инвалиды живут.
Дюндин: Там люди свободно живу. Потому они и не хотят сюда, потому что здесь тюрьма.
Охранник: Да не тюрьма.
Дюндин: Да. Я сегодня убедился в этом.
Охранник: Что Вы убедились?
Дюндин: Ну, в том, что здесь тюрьма натуральная. Ну люди вот ...
Охранник: Карантин...
Дюндин: Какой карантин? С карантином мы еще поспорим... Ты знаешь, что такое карантин? Карантин, это когда не выпускают никого и никого не запускают, а колёса машин моют дезинфицирующим раствором, чтобы туда не дай Бог, что-нибудь не пронесло. А у Вас, смотрю, туда-сюда люди ходят свободно.
Охранник: - Идите оспаривайте, чего Вы здесь стоите?
Дюндин: Ну, я тебе не мешаю, на территорию-то не хожу?
Охранник: Не подходите к воротам!
Дюндин: А почему?
Охранник: Вы мне мешаете ворота открывать.
Дюндин: Я ничего не мешаю. Ты два раза открыл - я тебе помешал?
Охранник: Я вот боюсь, что Вас задену.
Дюндин: Не надо бояться, я сам буду отвечать за себя. Не надо.
Охранник: Ну как? Я сейчас Вас поцарапаю, Вы скажете, что...
Дюндин: И Вы не будете отвечать.
Охранник: Ну почему?
Дюндин: Не будешь отвечать за это, если меня поцарапает.
Охранник: Вы же там понапишете всякую херню.
Дюндин: Мы напишем то, что напишем. (Пауза) А может Вы Асланову позвоните?
Охранник: Зачем? Скажите, зачем?
Дюндин: Может быть он пропустит меня? А правда, давай я позвоню сейчас. Он не разрешал что ли?
Охранник: Чего не разрешал?
Дюндин: Ну, позвонить ему от вас...
Охранник: Зачем человека беспокоить? У него выходной.
Дюндин: Он сказал, что он работает и по выходным.
Охранник: Он был с утра. Завтрак провёл и всё.
Дюндин: Ну вот, тем более. Может быть он даст разрешение сейчас пропустить? Я поговорю...
Охранник: Заранее договаривайтесь.
Дюндин: Вам-то от этого хуже не будет, если я позвоню?
Охранник: Не надо человека беспокоить.
Дюндин: Вот бабушка здесь живёт? Вот она идёт сюда. Вот эта бабушка (на территорию проходит пожилая женщина)
Охранник: Да, здесь живёт и что?
Дюндин: Ну, а почему? Карантин - а она ходит?
Охранник: Ну я нечаянно, может пропустил и что?
Дюндин: Ты пойми, что ты охранник, а не жандарм, понимаешь? Надо хоть собственное достоинство иметь.
Охранник: Ну и что дальше?
Дюндин: Тебе сказали отогнать корреспондента подальше? И ты исполняешь? Ты знаешь, что это незаконно?
Охранник: Что незаконно? Ну езжайте в суд и оспаривайте
Дюндин: Ты вот силу применил. Думаешь, тебе это так даром пройдёт?
Охранник: Идите в суд, судитесь.
Дюндин: Вот люди видели, они выступят свидетелями.
Охранник: Да ради Бога.
Дюндин: (обращаясь к человеку, стоящему возле ворот с внутренней стороны): - Не
выступишь?Человек: - Он Вам говорил, сказал уходите... а Вы как примёрзли.
Дюндин: Ну вот это и расскажете... Это и расскажете в суде.
Человек: Судом пугаете...
Дюндин: Я не пугаю, это нормально...
Охранник: - Пожалуйста, повестку, приедем.... выступим, что надо, ответим. (слышен звон ключей в руках Бориса). Сейчас может, до чего-нибудь достоимся. Может мне надоест стоять.
Дюндин: И что будет?
Охранник: Ничего не будет.
Дюндин: Ну если надоест стоять, можете пойти вон у себя там отдохнуть.
Охранник: Вы к воротам не подходите!
Дюндин: Нет, я подойду к воротам. Подойду туда, куда мне нужно.
Охранник: Я сейчас звякну кое куда.
Дюндин: Ну?
Охранник: Вон там будете в канаве лежать и не будете знать - кто.
Дюндин: Да я тебя прошу звякнуть. Ну, звякни
Охранник: И не будете знать, кто Вас тут уложил, в канаве. И местные никто не узнает.
Дюндин: Никто меня не положит в канаве.
Охранник: Да я сейчас возьму, и вот здесь положу Вас. Просто я не имею права.
Дюндин: Ты думаешь, так у тебя получится, что ли?
Охранник: Пять секунд.
Дюндин: Давай посмотрим. Может прямо сейчас?
Охранник: Я не имею права, я Вам говорю.
Дюндин: Ну видишь? Что ж ты за глупый человек, знаешь, что права не имеешь, и всё таки говоришь.
Охранник: А люди подъедут, имеют право.
Дюндин: Пусть подъезжают те люди, которые имеют право.
Охранник: Не будете знать, что за люди.
Дюндин: Да всё мы узнаем
Охранник: И будете и в суд подавать, всё...
Дюндин: И узнаем, что за люди...
Охранник: Не узнаете Вы ничего. У Вас язык длинный, я понимаю, без костей.
Дюндин: У меня нормальный язык, как и у тебя тоже
Охранник: Трещите, трещите, тут судом пугаете что-то. Ну что Вы милицию не позовёте? С милицией зашли бы тут карантин, что...
Дюндин: Ну давай, я позвоню. Я позвоню в милицию сейчас и...
Охранник: Идите там звоните. Там автомата нет что ли?
Дюндин: У вас же есть телефон.
Охранник: Это наш телефон.
Дюндин: Это не ваш, это государственный телефон. Вот именно, Дом-интерната.
Подходит главбух Сарапулова
Сарапулова: - Почему Вы не приехали в рабочий день? У Асланова сегодня выходной. Он дежурил два дня подряд. Имеет право человек один день дома побыть? Или вот по Вашему звонку он должен сюда являться?
Дюндин: Нет, он должен только сказать мне свою волю - пропустит он меня или нет.
Сарапулова: Это закрытое учреждение, люди больные, Вы понимаете или нет?
Дюндин: Закона не знаете, это учреждение открытое абсолютно.
Сарапулова: Нет, закрытое.
Дюндин: И по выходным и в любой день Вы обязаны, администрация обязана обеспечить доступ всех родственников, знакомых.
Пауза до 13.00
Охранник: - Ну Вы же уходили уже, что Вы. Я не пойму.
Дюндин: Забыл я еще одну вещь сказать надо.
Охранник: Да он Вас слушать не хочет. Что Вы ему скажете.
Дюндин: С чего Вырешили, что он не хочет слушать?
Охранник: Ну Вы же видели.
Дюндин: Вы ему просто не дали наверное, дослушать. Надо было ему доложить всё по форме, что как произошло здесь, всё..., по какому праву, Вы меня не пропустили. А он молча прошёл ничего не сказал.
Охранник: Что Вы херню городите. Ну Вы же слышали. Он сказал Вас не пускать, с ним я разговаривать даже не буду. Он сказал: я с ним даже разговаривать не буду. Вы это прекрасно слышали. Он сказал: я не буду с Вами разговаривать! Вы слышали это прекрасно и пошли Вы... Еще до свидания сказали.
Дюндин: Ну слышал я... ну мало ли, человек не разобрался. Надо с ним поговорить понимаете, по-человечески. Мне с ним поговорить - и всё.
Охранник: Ну выйдет он и будете разговаривать.
Дюндин: Вот я и стою.
Из интерната Выходит Асланов. Подходит к проходной.
Дюндин: - Валерий Семёнович!
Асланов: - В чем дело?
Дюндин: - Почему Вы меня пропускаете?
Асланов: - А кто Вы такой? Я вот Вас не знаю.
Дюндин: - Я корреспондент «Орского вестника»
Асланов: - Ну и что? Дальше что? Корреспондент. Дальше?
Дюндин: - Вот удостоверение.
Асланов: - И что дальше? Дальше что? Дальше что?
Дюндин: - Я в государственное учреждение хочу пройти.
Асланов: - Вы частный. А зачем? Вам здесь не положено быть. Закрытое заведение. Что Вы пойдёте туда?
Дюндин: - Почему закрытое?
Асланов: - А как? Закрытое заведение такое.
Дюндин: - А кто закрыл?
Асланов: - Оно и было всегда закрытое. Тут посторонним, как Вам, делать нечего. Чего Вы не пришли первого, девятого, когда праздник, все корреспонденты приехали... Чего ж Вы не пришли? Посмотрели бы, поговорили с кем Вам надо. А сегодня чего Вы пришли?
Дюндин: - Я сегодня пришел к людям, поговорить с ними.
Асланов: - Ну вот к людям. И вон в посёлке посмотрите, люди валяются, вот там и ходите смотрите, а здесь нечего тут будоражить. Тут у меня живут люди, которым надо покой.
Понятно?Дюндин: - Я спокойно и пришел, зачем будоражить?
Асланов: - Вот всё, идите на трамвайчик, на автобус, вдвоём так и фью...
Дюндин: - Валерий Семёнович, это открытое учреждение...
Асланов: - Всё. Для Вас - закрытое (помахивая рукой и удаляясь) - До свидания, дорогой друг! Мои люди с тобой разговаривать не будут!
конец записи
***
назад, в каталог "Мои суды". Но можно проследить за последствиями этого инцидента. Я, верный своему исследовательскому азарту, написал заявление о возбуждении уголовного дела.